Люди не замечают как плачет ночами та, что идет по жизни смеясь...
Случайное знакомство превратилось в большую любовь. Свадьба, казалось, должна сделать Леву и Аню ближе...
Мои папа с мамой – люди довольно религиозные. Они хотели сделать из меня монашку, но ничего у них не вышло. Не помогли ни воскресная школа, ни ежедневные молитвы. К семнадцати годам мне совершенно опротивели свечи и исповеди. В один дождливый день я собрала вещи и без всякого сожаления уехала из нашего малюсенького городка штурмовать столичные вузы. Вслед мне неслись отчаянная ругань отца и истерические мамины возгласы, но несостоявшуюся монахиню Анну уже ни что не могло смутить.
Итак, я приехала в столицу. Чемодан в руке, пятьсот рублей в кармане… Поселилась в общежитии да так там и осталась – поступила в университет. А потом пошла бесшабашная жизнь, и все, чему меня учили родители, забылось в один день. Начались вечеринки, случайные поцелуи, потом меня постигла пробная (как оказалось) любовь, закономерное расставание, а затем вторая, третья, четвертая любовь… Но серьезного ничего не выходило. Молодые люди клялись в любви до гроба, а потом бросали меня после первой ссоры и уже через неделю находили себе новых подруг. Я, если честно, уже подумала, что это злой рок меня проследует, и, видно, нет на белом свете порядочных, верных парней.
читать дальшеНездешний.
Едва я успела поклясться не связываться больше с особями мужского рода, как вдруг встретила того, о ком давно мечтала. Случилось это банально, на улице. Я стояла у метро, курила (мама, прости!), вдруг увидела его и сразу поняла: мой! Худощавый молодой человек стоял ко мне в профиль, его внешность показалась мне очень необычной: шапка темных волос, белоснежная кожа (было ощущение, что он весь светится изнутри), нос с горбинкой, впалые щеки, какие-то трагические губы… Я, пораженная видом этого странного человека, совсем потеряла голову. Подлетела к нему с обворожительной улыбкой, спросила, где находится телефон и как пройти к кинотеатру. Парень посмотрел на меня своими серьезными черными глазами, а губы его улыбнулись.
- Вы нездешняя?
Про себя я подумала, что нездешний здесь он, а вслух сказала:
- Я из провинции, ничего в Москве не понимаю. Помогите, я только что с поезда!
Он с сомнением посмотрел на мою тощую сумочку, но повел себя как джентльмен.
- Я провожу вас. Возьмите меня под руку, а то здесь лед.
По дороге в кинотеатр (куда мне было не надо) я разузнала, что зовут его Лев, что учится он на дипломата, что семья его на Украине, а сейчас он живет один в съемной квартире. Не то чтобы я была очень расчетливой, но, признаюсь, мысль о том, как прекрасно поселиться с этим волшебным юношей в его холостяцкой обители, пришла мне на ум.
Лев проводил меня до кинотеатра и стал вежливо прощаться. Я кусала губы, мучительно соображая, как бы этого принца удержать. Ничего не лезло в голову, поэтому я сказала прямо:
- Так скучно одной идти в кино! Может, вы составите мне компанию?
И мы пошли в кино. А после я спросила Льва, спешит ли он куда-нибудь. Он ответил:
- Никуда.
И мы стали гулять по вечерней Москве. Погода была теплая, в воздухе пахло весной, и возвращаться в мое убогое общежитие совсем не хотелось. Мы болтали… а потом я посмотрела на часы:
- Ой-ой! Уже два, и метро закрыто!
Лев сказал чрезвычайно просто:
- А я совсем рядом живу. Хочешь, переночуй у меня!
Я посмотрела ему в глаза – они были честные, честные. Не придерешься. Мне деваться было все равно некуда, а Лев такой милый, я, конечно, пошла.
Вошла в дом – там идеальный порядок и фотография ослепительно красивой темноволосой женщины на стене.
- Это кто? – спросила я.
- Мама. Она умерла два года назад. Рак.
- Извини. А это отец? – спросила о фотографии на столе. На ней – бородатый человек со строгими глазами, он одет в длинное черное пальто, на голове шляпа.
- Да, папа. Он в Киеве живет.
- А почему он так необычно одет? Такие шляпы уже сто лет никто не носит.
- Он верующий человек…
- А что у него за хвостики из-под шляпы торчат? Это тоже из-за веры?
- Это не хвостики, это пейсы. Их носят все ортодоксальные иудеи, - пояснил Лев.
Я очень удивилась – тогда я почти ничего не знала об иудаизме, и, конечно, у меня не было ни одного знакомого иудея.
- А ты что, тоже иудей? – довольно бестактно спросила я.
- Да нет, я не очень-то верю, - отозвался Лев. – Давай лучше будем пить кофе!
Мы стали ужинать. Лев рассказал мне о своих родственниках. Оказалось, у них в Киеве большая семья: Лев – пятый, самый младший ребенок. Отец с большим трудом отпустил его учиться в Москву. Он любит, чтобы все были рядом, три раза в день собирались за большим столом, молились, ходили в синагогу, соблюдали еврейские законы. А Лев не очень религиозен и ненавидит обряды иудаизма. Он хочет жить здесь и не собирается возвращаться на Украину.
Лев постелил мне в комнате, а себе на кухне (я очень удивилась такой порядочности). Но заснуть у меня никак не получилось. За стеной такой мальчик, а я буду спать?! В одной футболке я пришла на кухню – посмотреть на Льва. Он тихонько сопел, положив руки под щеку. И такой он был милый во сне, такой трогательный… Я с трудом удержалась, чтобы его не поцеловать…
Когда я проснулась утром, Лев уже был гладко выбрит, одет в элегантный светлый костюм. Просто картинка. Он улыбнулся при моем появлении, сказал:
- С добрым утром, Анечка! Я приготовил яичницу и кофе, прошу завтракать! Мы перекусили вместе, при этом Лев не сводил с меня глаз. Потом он сказал:
- Аня, у меня такое странное чувство, что мы очень давно знакомы.
- У меня тоже, Лев! – призналась я честно.
- Тебе, наверное, несладко в общежитии? Если хочешь, поживи здесь, у меня есть кровать и раскладушка. И я не кусаюсь.
Это предложение прозвучало так естественно, я обещала подумать.
Весь день Лев не шел из моей головы. Он был совсем не похож на моих прежних приятелей: ни внешностью (изящный, обаятельный, необычный), ни поведением (кто бы еще позволил гостье-провинциалке спокойно спать, если она сама зашла на огонек?).
К вечеру я решила для себя: такого парня мне нельзя упустить, он создан специально для меня. Терять мне было особо нечего: я быстренько собрала вещи, выехала из общежития и с чемоданом предстала перед растерянным Львом. Он сначала ужасно удивился моему приходу, а потом вдруг стал бурно радоваться и обнимать меня:
- Аня, как хорошо, что ты пришла! А я совсем глупый – забыл спросить твой телефон. Боялся, уже не увижу тебя!
Мы стояли на лестничной клетке, сильно прижавшись друг к другу.
- Ну, ты же сам меня вчера пригласил. Вот я и пришла!
- Пригласить-то пригласил, но, честно говоря, не был уверен, что ты решишься. Ты очень смелая девушка.
Я сказала «да» и поцеловала его прямо в губы. Это было необыкновенно! Голова закружилась, пол ушел из-под ног… Лев подхватил меня и мой чемодан, и вот мы оказались в комнате…
(На этом можно было бы и закончить! Веселый конец, они вместе, и казалось бы, что жить они так будут и дальше.. долго и счастливо. Но не тут то было!!! А что же произошло, читайте дальше…)
Нелегкая свадьба.
Все это было два года назад, в середине апреля. А в июне мы со Львом поженились. Но одна я знаю, как это было трудно – уговорить дойти до загса и расписаться. Я изводила его этой просьбой весь март: плакала, умоляла, даже угрожала любимому, что уйду, если он на мне не женится. Лев же на все мои истерики твердил только одно:
- Анечка, зачем тебе это? Разве тебе плохо со мной?
Кому-то покажется странным, что я так настаивала на свадьбе. Но это было мне жизненно необходимо. Родители умерли бы от инфаркта, если б узнали, что я живу с парнем без росписи (они до сих пор не догадываются, что был такой период в моей жизни). Сами они обвенчаны и того же в идеале хотят для детей. Роспись для них – компромисс, программа-минимум.
Однажды, после очередной моей слезной молитвы о свадьбе, Лев сдался. Он сказал:
- Ну, что ж, Аня, если ты так хочешь, то ладно. Завтра подадим паспорта. Но, знаешь, у меня будут большие неприятности с отцом. Когда он узнает, что я женился не на еврейке, приедет и задушит меня своими руками!
В тот момент слова Льва показались мне шуткой. Я была счастлива и сказала совершенно беспечно:
- Ничего, милый, он увидит, как мы любим друг друга, и простит!
На следующий день о предстоящей свадьбе я сообщила родителям. Они отнеслись к этой новости без восторга. Мама с папой надеялись, что я сначала доучусь, а потом уж выйду замуж. Но на свадьбу они все-таки приехали и даже сделали вид, что рады.
Перемены.
Почему-то я думала, что после свадьбы мы со Львом будем самыми счастливыми людьми на свете: будем еще крепче любить друг друга, сможем больше времени проводить вместе, сблизимся сильнее душевно. Но я, как оказалось, ошибалась и зря ждала чего-то необыкновенного… Безоблачным был лишь медовый месяц – мы провели его в Турции, не разлучаясь ни на минуту. А потом… потом мы стали отдаляться друг от друга, и с каждым днем я все меньше понимала Льва. После возвращения из свадебного путешествия Лев ушел с головой в учебу и работу. Он стал замкнутым и начал сердиться по пустякам. Он мог наорать на меня за разбитую тарелку, за не постиранную вовремя рубашку, за разбросанные в прихожей ботинки. Я спешила исправить ошибки и забывала об этих мелких ссорах. Ведь вообще-то Лев был хорошим мужем: очень внимательным, преданным, верным. И я по-прежнему обожала его до безумия.
Иногда к нам в гости заезжали – они все хотели подружиться со Львом. Но Лев не любил этих визитов, он все время норовил сбежать: в институт, к друзьям, на работу. Как-то раз, когда мои родители, погостив у нас, уехали, Лев сказал мне:
- Ты счастливая, Аня! Твои родители рядом, любят тебя.
Я обняла его:
- Ты что, скучаешь по своим?
Он тяжело вздохнул:
- Конечно, скучаю. Я отца давно не видел – больше года.
Я поцеловала Льва, знала, как он привязан к своей семье.
Каждое воскресенье Лев звонил в Киев и по двадцать-тридцать минут говорил с отцом. Он рассказывал ему обо всем очень подробно, но обо мне никогда не говорил ни слова. Мы с первых дней договорились, что будем скрывать наш брак от семьи Льва. Мне казалось это странным, но я не возражала. Лев объяснил, что отец, если все узнает, проклянет его. Ведь он женился не на еврейке, а значит, «убил» свое потомство: его дети будут признаны незаконнорожденными, и весь его род уже никогда не будет считаться еврейским.
Страшный упрек.
Мы хорошо скрывали нашу тайну – родственники Льва ни о чем не догадывались. Так продолжалось целый год, пока однажды не позвонил отец Льва (это было неожиданно, потому что он сам обычно не звонил). Мужа не было дома, трубку взяла я:
- Алло?
На том конце помолчали, потом густой мужской голос спросил:
- Я хочу слышать Льва. Я ошибся номером?
- Нет, вы правильно позвонили. Только Левы сейчас нет дома. Позвоните попозже, он, наверное, скоро будет.
- А вы кто, собственно говоря?
- Его жена, - сказала я беспечно (я же не знала, кто звонит!). – А вы кто?
На другом конце не ответили, положили трубку. Я почему-то сразу догадалась, кто звонил, и поспешила предупредить Левку. Он пришел в ужас, стал орать:
- Зачем ты брала трубку?! Идиотка! Теперь мне конец!
Весь день я страшно переживала, пыталась утешить Льва. Но уже ничего нельзя было исправить. Вечером Лев сам позвонил отцу – тот без всяких предисловий приказал ему немедленно приехать в Киев и захватить с собой новую жену. К моему удивлению, Лев послушался, и мы поехали на Украину.
У меня до сих пор мурашки по спине, когда я вспоминаю тот кошмар. Отец Льва даже не поздоровался со мной при встрече. Он оглядел меня страшными выпученными глазами, схватил Льва за руку, потащил к себе в комнату и долго-долго держал его там. Все это время я сидела в прихожей. Те, кто был еще в доме – две сестры и брат, - делали вид, что не замечают меня, разговаривали только друг с другом. Через час Лев, бледный, с остановившимися глазами, вышел от отца, сказал мне тихо: «Пойдем!» - и мы ушли из этого жуткого дома. Лев не хотел мне сначала ничего объяснять. Только когда мы уже сели в поезд, он признался, что отец его проклял, и теперь у него нет семьи.
После той ужасной поездки на Украину наши отношения стали стремительно портиться. Лев становился все придирчивее, чаще орал на меня из-за мелочей. Ссоры начинались по разным поводам, но заканчивались теперь всегда одинаково:
- Я из-за тебя семью потерял! Меня отец проклял! Если б я знал, что ты такая, я бы никогда на тебе не женился!
Когда Лев сказал это впервые, было чувство, что меня ударили ножом в сердце! Хотелось ползать по полу и реветь во весь голос. Я не ожидала таких упреков, я не заслужила их! Но это было только начало. Позже он, уже сжимая кулаки, орал:
- Ты испортила мне всю жизнь! Я тебя ненавижу, будь ты проклята!
Я сносила это лишь потому, что знала: потом, когда ярость пройдет, Лев, как всегда, будет валяться у меня в ногах и умолять о прощении. Я все могла ему простить, ведь я любила Льва, но однажды он в гневе дал мне пощечину… Это был край! Дальше нельзя было терпеть! Душа разрывалась от боли и обиды. Я молча собрала вещи и в тот же вечер ушла к подруге.
Это было тяжелое время. Я гадала, как мне поступить дальше. «Видимо, нам надо развестись. Лев всегда будет зол на меня и никогда не простит», - такие были у меня мысли тогда. Но решиться на развод не было сил – несмотря на все обиды, я по-прежнему считала Льва самым лучшим.
Моя семья – это ты!
Два месяца я прожила у подруги. Все это время, я знаю, Лев искал меня. Но я всех знакомых попросила молчать о том, где нахожусь. Лев даже ездил к моим родителям, но они тоже не сказали ему о моей убежище. Во время разлуки я ужасно скучала по Льву, убеждала себя, что надо быть сильной, надо приучить себя обходиться без него: иначе развод мне не пережить.
Как могла, я пряталась ото Льва. Но однажды мы столкнулись с ним прямо на улице.
- Аня, прости меня! – сказал Лев и опустился на колени. Вокруг было полно людей, все они на нас оглядывались.
Я предложила:
- Лев, давай в другом месте поговорим!
Но он ответил:
- Я не встану, пока ты меня не простишь.
Голос Льва, его глаза, его губы – мне так всего этого не хватало! Глядя на мужа, я поняла, что ничего другого не хочу, только быть с ним, обнимать его. Тогда я сказала искренне, что прощаю его и не сержусь. Лев обрадовался, встал с колен и поцеловал меня прямо в губы. У меня тело стало ватным, я чуть не потеряла сознание, так отвыкла за время разлуки от его поцелуев!
В тот же вечер мы забрали мои вещи от подруги и вернулись домой. На пороге нашей квартиры я остановила Льва:
- Пообещай, что не будешь мне повторять снова: «Ты лишила меня семьи!». Я больше не вынесу этого!
- Аня, если я так скажу, просто ударь меня сковородкой! – улыбнулся Лев. – Я так соскучился по тебе, так много передумал за это время! Я понял простую вещь: моя семья – это ты! А больше мне никто не нужен. С тех пор (а прошло уже полгода) мы живем вместе. Конечно, мы иногда ссоримся, но Лев – обожаю его! – держит свое слово и ни в чем меня не упрекает. Через три месяца у нас должен родиться малыш. Мы хотя и не говорим об этом вслух, оба надеемся, что отец Льва просит его, когда узнает о рождении внука. Не может же он быть таким бессердечным?!
Конец.
Понравилось? Иль нет?
Еще писать подобное???
Мои папа с мамой – люди довольно религиозные. Они хотели сделать из меня монашку, но ничего у них не вышло. Не помогли ни воскресная школа, ни ежедневные молитвы. К семнадцати годам мне совершенно опротивели свечи и исповеди. В один дождливый день я собрала вещи и без всякого сожаления уехала из нашего малюсенького городка штурмовать столичные вузы. Вслед мне неслись отчаянная ругань отца и истерические мамины возгласы, но несостоявшуюся монахиню Анну уже ни что не могло смутить.
Итак, я приехала в столицу. Чемодан в руке, пятьсот рублей в кармане… Поселилась в общежитии да так там и осталась – поступила в университет. А потом пошла бесшабашная жизнь, и все, чему меня учили родители, забылось в один день. Начались вечеринки, случайные поцелуи, потом меня постигла пробная (как оказалось) любовь, закономерное расставание, а затем вторая, третья, четвертая любовь… Но серьезного ничего не выходило. Молодые люди клялись в любви до гроба, а потом бросали меня после первой ссоры и уже через неделю находили себе новых подруг. Я, если честно, уже подумала, что это злой рок меня проследует, и, видно, нет на белом свете порядочных, верных парней.
читать дальшеНездешний.
Едва я успела поклясться не связываться больше с особями мужского рода, как вдруг встретила того, о ком давно мечтала. Случилось это банально, на улице. Я стояла у метро, курила (мама, прости!), вдруг увидела его и сразу поняла: мой! Худощавый молодой человек стоял ко мне в профиль, его внешность показалась мне очень необычной: шапка темных волос, белоснежная кожа (было ощущение, что он весь светится изнутри), нос с горбинкой, впалые щеки, какие-то трагические губы… Я, пораженная видом этого странного человека, совсем потеряла голову. Подлетела к нему с обворожительной улыбкой, спросила, где находится телефон и как пройти к кинотеатру. Парень посмотрел на меня своими серьезными черными глазами, а губы его улыбнулись.
- Вы нездешняя?
Про себя я подумала, что нездешний здесь он, а вслух сказала:
- Я из провинции, ничего в Москве не понимаю. Помогите, я только что с поезда!
Он с сомнением посмотрел на мою тощую сумочку, но повел себя как джентльмен.
- Я провожу вас. Возьмите меня под руку, а то здесь лед.
По дороге в кинотеатр (куда мне было не надо) я разузнала, что зовут его Лев, что учится он на дипломата, что семья его на Украине, а сейчас он живет один в съемной квартире. Не то чтобы я была очень расчетливой, но, признаюсь, мысль о том, как прекрасно поселиться с этим волшебным юношей в его холостяцкой обители, пришла мне на ум.
Лев проводил меня до кинотеатра и стал вежливо прощаться. Я кусала губы, мучительно соображая, как бы этого принца удержать. Ничего не лезло в голову, поэтому я сказала прямо:
- Так скучно одной идти в кино! Может, вы составите мне компанию?
И мы пошли в кино. А после я спросила Льва, спешит ли он куда-нибудь. Он ответил:
- Никуда.
И мы стали гулять по вечерней Москве. Погода была теплая, в воздухе пахло весной, и возвращаться в мое убогое общежитие совсем не хотелось. Мы болтали… а потом я посмотрела на часы:
- Ой-ой! Уже два, и метро закрыто!
Лев сказал чрезвычайно просто:
- А я совсем рядом живу. Хочешь, переночуй у меня!
Я посмотрела ему в глаза – они были честные, честные. Не придерешься. Мне деваться было все равно некуда, а Лев такой милый, я, конечно, пошла.
Вошла в дом – там идеальный порядок и фотография ослепительно красивой темноволосой женщины на стене.
- Это кто? – спросила я.
- Мама. Она умерла два года назад. Рак.
- Извини. А это отец? – спросила о фотографии на столе. На ней – бородатый человек со строгими глазами, он одет в длинное черное пальто, на голове шляпа.
- Да, папа. Он в Киеве живет.
- А почему он так необычно одет? Такие шляпы уже сто лет никто не носит.
- Он верующий человек…
- А что у него за хвостики из-под шляпы торчат? Это тоже из-за веры?
- Это не хвостики, это пейсы. Их носят все ортодоксальные иудеи, - пояснил Лев.
Я очень удивилась – тогда я почти ничего не знала об иудаизме, и, конечно, у меня не было ни одного знакомого иудея.
- А ты что, тоже иудей? – довольно бестактно спросила я.
- Да нет, я не очень-то верю, - отозвался Лев. – Давай лучше будем пить кофе!
Мы стали ужинать. Лев рассказал мне о своих родственниках. Оказалось, у них в Киеве большая семья: Лев – пятый, самый младший ребенок. Отец с большим трудом отпустил его учиться в Москву. Он любит, чтобы все были рядом, три раза в день собирались за большим столом, молились, ходили в синагогу, соблюдали еврейские законы. А Лев не очень религиозен и ненавидит обряды иудаизма. Он хочет жить здесь и не собирается возвращаться на Украину.
Лев постелил мне в комнате, а себе на кухне (я очень удивилась такой порядочности). Но заснуть у меня никак не получилось. За стеной такой мальчик, а я буду спать?! В одной футболке я пришла на кухню – посмотреть на Льва. Он тихонько сопел, положив руки под щеку. И такой он был милый во сне, такой трогательный… Я с трудом удержалась, чтобы его не поцеловать…
Когда я проснулась утром, Лев уже был гладко выбрит, одет в элегантный светлый костюм. Просто картинка. Он улыбнулся при моем появлении, сказал:
- С добрым утром, Анечка! Я приготовил яичницу и кофе, прошу завтракать! Мы перекусили вместе, при этом Лев не сводил с меня глаз. Потом он сказал:
- Аня, у меня такое странное чувство, что мы очень давно знакомы.
- У меня тоже, Лев! – призналась я честно.
- Тебе, наверное, несладко в общежитии? Если хочешь, поживи здесь, у меня есть кровать и раскладушка. И я не кусаюсь.
Это предложение прозвучало так естественно, я обещала подумать.
Весь день Лев не шел из моей головы. Он был совсем не похож на моих прежних приятелей: ни внешностью (изящный, обаятельный, необычный), ни поведением (кто бы еще позволил гостье-провинциалке спокойно спать, если она сама зашла на огонек?).
К вечеру я решила для себя: такого парня мне нельзя упустить, он создан специально для меня. Терять мне было особо нечего: я быстренько собрала вещи, выехала из общежития и с чемоданом предстала перед растерянным Львом. Он сначала ужасно удивился моему приходу, а потом вдруг стал бурно радоваться и обнимать меня:
- Аня, как хорошо, что ты пришла! А я совсем глупый – забыл спросить твой телефон. Боялся, уже не увижу тебя!
Мы стояли на лестничной клетке, сильно прижавшись друг к другу.
- Ну, ты же сам меня вчера пригласил. Вот я и пришла!
- Пригласить-то пригласил, но, честно говоря, не был уверен, что ты решишься. Ты очень смелая девушка.
Я сказала «да» и поцеловала его прямо в губы. Это было необыкновенно! Голова закружилась, пол ушел из-под ног… Лев подхватил меня и мой чемодан, и вот мы оказались в комнате…
(На этом можно было бы и закончить! Веселый конец, они вместе, и казалось бы, что жить они так будут и дальше.. долго и счастливо. Но не тут то было!!! А что же произошло, читайте дальше…)
Нелегкая свадьба.
Все это было два года назад, в середине апреля. А в июне мы со Львом поженились. Но одна я знаю, как это было трудно – уговорить дойти до загса и расписаться. Я изводила его этой просьбой весь март: плакала, умоляла, даже угрожала любимому, что уйду, если он на мне не женится. Лев же на все мои истерики твердил только одно:
- Анечка, зачем тебе это? Разве тебе плохо со мной?
Кому-то покажется странным, что я так настаивала на свадьбе. Но это было мне жизненно необходимо. Родители умерли бы от инфаркта, если б узнали, что я живу с парнем без росписи (они до сих пор не догадываются, что был такой период в моей жизни). Сами они обвенчаны и того же в идеале хотят для детей. Роспись для них – компромисс, программа-минимум.
Однажды, после очередной моей слезной молитвы о свадьбе, Лев сдался. Он сказал:
- Ну, что ж, Аня, если ты так хочешь, то ладно. Завтра подадим паспорта. Но, знаешь, у меня будут большие неприятности с отцом. Когда он узнает, что я женился не на еврейке, приедет и задушит меня своими руками!
В тот момент слова Льва показались мне шуткой. Я была счастлива и сказала совершенно беспечно:
- Ничего, милый, он увидит, как мы любим друг друга, и простит!
На следующий день о предстоящей свадьбе я сообщила родителям. Они отнеслись к этой новости без восторга. Мама с папой надеялись, что я сначала доучусь, а потом уж выйду замуж. Но на свадьбу они все-таки приехали и даже сделали вид, что рады.
Перемены.
Почему-то я думала, что после свадьбы мы со Львом будем самыми счастливыми людьми на свете: будем еще крепче любить друг друга, сможем больше времени проводить вместе, сблизимся сильнее душевно. Но я, как оказалось, ошибалась и зря ждала чего-то необыкновенного… Безоблачным был лишь медовый месяц – мы провели его в Турции, не разлучаясь ни на минуту. А потом… потом мы стали отдаляться друг от друга, и с каждым днем я все меньше понимала Льва. После возвращения из свадебного путешествия Лев ушел с головой в учебу и работу. Он стал замкнутым и начал сердиться по пустякам. Он мог наорать на меня за разбитую тарелку, за не постиранную вовремя рубашку, за разбросанные в прихожей ботинки. Я спешила исправить ошибки и забывала об этих мелких ссорах. Ведь вообще-то Лев был хорошим мужем: очень внимательным, преданным, верным. И я по-прежнему обожала его до безумия.
Иногда к нам в гости заезжали – они все хотели подружиться со Львом. Но Лев не любил этих визитов, он все время норовил сбежать: в институт, к друзьям, на работу. Как-то раз, когда мои родители, погостив у нас, уехали, Лев сказал мне:
- Ты счастливая, Аня! Твои родители рядом, любят тебя.
Я обняла его:
- Ты что, скучаешь по своим?
Он тяжело вздохнул:
- Конечно, скучаю. Я отца давно не видел – больше года.
Я поцеловала Льва, знала, как он привязан к своей семье.
Каждое воскресенье Лев звонил в Киев и по двадцать-тридцать минут говорил с отцом. Он рассказывал ему обо всем очень подробно, но обо мне никогда не говорил ни слова. Мы с первых дней договорились, что будем скрывать наш брак от семьи Льва. Мне казалось это странным, но я не возражала. Лев объяснил, что отец, если все узнает, проклянет его. Ведь он женился не на еврейке, а значит, «убил» свое потомство: его дети будут признаны незаконнорожденными, и весь его род уже никогда не будет считаться еврейским.
Страшный упрек.
Мы хорошо скрывали нашу тайну – родственники Льва ни о чем не догадывались. Так продолжалось целый год, пока однажды не позвонил отец Льва (это было неожиданно, потому что он сам обычно не звонил). Мужа не было дома, трубку взяла я:
- Алло?
На том конце помолчали, потом густой мужской голос спросил:
- Я хочу слышать Льва. Я ошибся номером?
- Нет, вы правильно позвонили. Только Левы сейчас нет дома. Позвоните попозже, он, наверное, скоро будет.
- А вы кто, собственно говоря?
- Его жена, - сказала я беспечно (я же не знала, кто звонит!). – А вы кто?
На другом конце не ответили, положили трубку. Я почему-то сразу догадалась, кто звонил, и поспешила предупредить Левку. Он пришел в ужас, стал орать:
- Зачем ты брала трубку?! Идиотка! Теперь мне конец!
Весь день я страшно переживала, пыталась утешить Льва. Но уже ничего нельзя было исправить. Вечером Лев сам позвонил отцу – тот без всяких предисловий приказал ему немедленно приехать в Киев и захватить с собой новую жену. К моему удивлению, Лев послушался, и мы поехали на Украину.
У меня до сих пор мурашки по спине, когда я вспоминаю тот кошмар. Отец Льва даже не поздоровался со мной при встрече. Он оглядел меня страшными выпученными глазами, схватил Льва за руку, потащил к себе в комнату и долго-долго держал его там. Все это время я сидела в прихожей. Те, кто был еще в доме – две сестры и брат, - делали вид, что не замечают меня, разговаривали только друг с другом. Через час Лев, бледный, с остановившимися глазами, вышел от отца, сказал мне тихо: «Пойдем!» - и мы ушли из этого жуткого дома. Лев не хотел мне сначала ничего объяснять. Только когда мы уже сели в поезд, он признался, что отец его проклял, и теперь у него нет семьи.
После той ужасной поездки на Украину наши отношения стали стремительно портиться. Лев становился все придирчивее, чаще орал на меня из-за мелочей. Ссоры начинались по разным поводам, но заканчивались теперь всегда одинаково:
- Я из-за тебя семью потерял! Меня отец проклял! Если б я знал, что ты такая, я бы никогда на тебе не женился!
Когда Лев сказал это впервые, было чувство, что меня ударили ножом в сердце! Хотелось ползать по полу и реветь во весь голос. Я не ожидала таких упреков, я не заслужила их! Но это было только начало. Позже он, уже сжимая кулаки, орал:
- Ты испортила мне всю жизнь! Я тебя ненавижу, будь ты проклята!
Я сносила это лишь потому, что знала: потом, когда ярость пройдет, Лев, как всегда, будет валяться у меня в ногах и умолять о прощении. Я все могла ему простить, ведь я любила Льва, но однажды он в гневе дал мне пощечину… Это был край! Дальше нельзя было терпеть! Душа разрывалась от боли и обиды. Я молча собрала вещи и в тот же вечер ушла к подруге.
Это было тяжелое время. Я гадала, как мне поступить дальше. «Видимо, нам надо развестись. Лев всегда будет зол на меня и никогда не простит», - такие были у меня мысли тогда. Но решиться на развод не было сил – несмотря на все обиды, я по-прежнему считала Льва самым лучшим.
Моя семья – это ты!
Два месяца я прожила у подруги. Все это время, я знаю, Лев искал меня. Но я всех знакомых попросила молчать о том, где нахожусь. Лев даже ездил к моим родителям, но они тоже не сказали ему о моей убежище. Во время разлуки я ужасно скучала по Льву, убеждала себя, что надо быть сильной, надо приучить себя обходиться без него: иначе развод мне не пережить.
Как могла, я пряталась ото Льва. Но однажды мы столкнулись с ним прямо на улице.
- Аня, прости меня! – сказал Лев и опустился на колени. Вокруг было полно людей, все они на нас оглядывались.
Я предложила:
- Лев, давай в другом месте поговорим!
Но он ответил:
- Я не встану, пока ты меня не простишь.
Голос Льва, его глаза, его губы – мне так всего этого не хватало! Глядя на мужа, я поняла, что ничего другого не хочу, только быть с ним, обнимать его. Тогда я сказала искренне, что прощаю его и не сержусь. Лев обрадовался, встал с колен и поцеловал меня прямо в губы. У меня тело стало ватным, я чуть не потеряла сознание, так отвыкла за время разлуки от его поцелуев!
В тот же вечер мы забрали мои вещи от подруги и вернулись домой. На пороге нашей квартиры я остановила Льва:
- Пообещай, что не будешь мне повторять снова: «Ты лишила меня семьи!». Я больше не вынесу этого!
- Аня, если я так скажу, просто ударь меня сковородкой! – улыбнулся Лев. – Я так соскучился по тебе, так много передумал за это время! Я понял простую вещь: моя семья – это ты! А больше мне никто не нужен. С тех пор (а прошло уже полгода) мы живем вместе. Конечно, мы иногда ссоримся, но Лев – обожаю его! – держит свое слово и ни в чем меня не упрекает. Через три месяца у нас должен родиться малыш. Мы хотя и не говорим об этом вслух, оба надеемся, что отец Льва просит его, когда узнает о рождении внука. Не может же он быть таким бессердечным?!
Конец.
Понравилось? Иль нет?
Еще писать подобное???
-
-
15.09.2005 в 19:21-
-
17.09.2005 в 00:35да ладно....